На селе его звали кто Пасечником, кто Колдуном, кто дедом Матвеем. Несмотря на свой преклонный возраст, старик был крепок, хотя и ходил с посохом. Жил он один – жену Екатерину похоронил лет семь назад, а две дочери, изредка навещавшие его, жили в городе. Когда-то у него была большая пасека с домом – недалеко от села, у леса. Там он в основном раньше и обитал. Но после смерти жены перебрался в село и поставил несколько ульев в конце огорода – для души. Старую же пасеку продал. Еще он собирал травы от разных болезней. Односельчане, да и с других сел тоже, частенько обращались к нему за помощью. Иногда и из города приезжали полечиться. Лечил он не только травами, но и заговорами. Прикладывал руки к голове больного, к его телу, что-то еле слышно шептал. Последний раз родители привезли к нему из города свою дочь – молодую девушку. То ничего-ничего, как рассказали они, то вдруг начинает нести всякую ерунду, а после бьётся в сильном припадке. Когда девушка увидела Пасечника, то хотела убежать, но отец успел ухватить её за руку.
— Отпустите меня! – закричала она, пытаясь вырваться.
— Держите крепче – приказал Пасечник и, подойдя к девушке, обхватил её голову руками и прижал к своей груди. Через полминуты девушка перестала биться, кричать и обмякла.
— Положите на кровать, — сказал Пасечник. – Пусть поспит с полчаса. И можете возвращаться домой. Вылечил я её.
А до этого пришла к нему Галина Васильева, работала она продавцом в магазине. И попросила:
— Вылечи, дед Матвей, Витьку моего от пьянства. Он тоже согласен вылечиться.
— Это хорошо, что согласен, — усмехнулся Пасечник. – На верёвке тащить и связывать не придётся. Завтра к вечеру приходите. Только бутылку водки с собой захватите. Посидим, поговорим.
На следующий день, к вечеру, Галина со своим мужем Виктором пришли к Пасечнику.
— Присаживайтесь за стол, — сказал Пасечник. – Ну, Витька, доставай бутылку. Принесли?
Витька молча вытащил из сумки бутылку водки и поставил на стол. Пасечник достал из шкафчика два граненых стакана.
— Наливай! – сказал он.
— Доверху? – спросил Виктор.
— Половинки хватит, — ответил Пасечник.
Виктор разлил по стаканам водку.
Пасечник взял в руки стакан, принюхался и, прищурившись, посмотрел на Виктора.
— Как же ты её пьёшь? – спросил он. – Вонючая, как дерьмо, противная до тошноты.
— Не знаю, — пожал плечами Виктор. – Пью вот и ничего с собой поделать не могу.
— Ну, давай тогда за твоё выздоровление выпьем по сто грамм, — предложил Пасечник и взял в руки стакан.
Виктор, поднеся стакан ко рту, поморщился и поставил его обратно на стол.
— Не могу что-то, — сказал он. – Воротит. Противная шибко.
— Забери тогда с собой бутылку. Может, дома выпьешь.
Но и дома Виктор не выпил. Совсем после этого пить перестал.
В тот вечер Пасечник сидел на скамейке у ворот своего дома: он изредка выходил на улицу — посмотреть на проходящий мимо народ, поговорить с кем-нибудь, узнать сельские новости.
— Куда это сегодня народ гурьбой идет? – спросил он завгара Николая, который под ручку со своей женой Тамарой проходил мимо по улице. – Кино, что ли, интересное в клубе? Комедия, поди, какая?
— Не, гипнотизер приехал. Концерт показывать будет, гипнотизировать!
— Ишь ты! – удивился Пасечник. – Сходить и мне, что ли, посмотреть на гипнотизера?
Пасечник сел в первом ряду – кто-то уступил ему свое место.
Гипнотизер, чернобородый дядька в очках, вышел на сцену, на которой стояли в ряд несколько стульев, и минут десять рассказывал о необыкновенной силе своего гипноза. На счет три или всего лишь от прикосновения ладони человек, мол, сразу заснет и выполнит любое его желание – споет, спляшет, расхохочется, изобразит из себя пловца или велосипедиста, разденется до трусов, или превратится в бревно, которое можно положить на два стула, а сверху еще и сесть – не прогнется!
Пасечник с интересом слушал и слегка ухмылялся.
— А сейчас для начала, прям со сцены, на расстоянии, я склею ваши руки, — сказал гипнотизер. – Конечно, силы и энергии моего биополя может на весь этот большой зал и не хватить, но человек на тридцать хватит. Итак, поднимите ваши руки кверху и соедините ладони. Вот так, — показал он.
— А сам-то сейчас сможешь ладони расклеить?! – Неожиданно поднявшись, громко и грозно спросил Пасечник и ткнул своим посохом в сторону гипнотизера.
Гипнотизер задергал руками, но… но разъединить ладони не смог. Растерянный, он стоял на сцене со «склеенными» руками. Зал зашумел, послышался смех.
— Тише вы! – махнул на зал посохом Пасечник и, повернувшись к гипнотизеру, уже спокойно сказал: — Сейчас я тебе помогу, вот только на сцену поднимусь. А ты пока там постой, подожди.
Пасечник, не спеша, постукивая посохом по ступенькам, поднялся на сцену и, сев на один из стульев, посмотрел на гипнотизера.
— Можешь расцепить руки, — сказал он. – Ну, а теперь выполнишь несколько моих желаний – не зря же народ здесь собрался на тебя посмотреть. Ох, и жарко сегодня, солнце-то как палит! – Пасечник показал посохом в потолок. – А что ты в костюме в такую жару стоишь? Раздевайся до трусов, в речке поплаваешь.
Вытирая со лба пот, несчастный гипнотизер, разделся до трусов и, ободряемый Пасечником, несколько раз пробежался туда-сюда по сцене, размахивая руками в стиле «кроль» и отфыркиваясь. После он проехался на гоночном велосипеде, сидя на стуле. Надев брюки и туфли, спел, на свой выбор, песню «Желтые ботинки» Жанны Агузаровой – причем, очень похожим голосом и лихо станцевал рок-н-ролл. Битком же набитый зал помирал со смеху. Посмеялся до слез и сам гипнотизер, когда Пасечник показал ему свой «очень смешной» указательный палец.
— Все, что тут случилось с тобой, забудь, — под конец «концерта» сказал Пасечник и приложил ладонь ко лбу гипнотизера. – Поезжай себе спокойно дальше и в добром здравии.